Меню категорий
Наркодилер Иван Голунов и российские правоохранительные органы.
В июне 2019 года разразился большой скандал, связанный с арестом за покушение на продажу наркотиков корреспондента издательства «Медуза» (Латвия) в Москве Ивана Голунова.
Само задержание Голунова на улице с наркотиками и последующий обыск в его квартире, где обнаружили то же самое, да еще и весы для расфасовки зелья настораживали, особенно, когда полицейские заявили, что два месяца разрабатывали наркодилера. Так, оперативную разработку не реализуют. Это была либо провокация, либо свидетельство низкого профессионального уровня оперативников. Ситуация усугубилась, когда полиция опубликовала липовые фотографии обыска. На защиту Голунова яростно ринулись видные либералы, но главное заключалось в том, что их поддержали по всей стране десятки тысяч людей, придерживающиеся других взглядов. Некоторые сомнения возникли и у судьи, которая вместо заключения Голунова под стражу, избрала ему меру пресечения домашний арест. В Москве наметили несанкционированный митинг и шествие в защиту Глунова, а это могло привести к массовым беспорядкам. О Голунове проинформировали президента, и через несколько дней министр внутренних дел Колокольцев заявил о том, что уголовное дело против Голунова прекращено за недоказанностью. Получалось, что Голунов задержан правильно, но доказательств его вины не хватало. Признаться, это меня изрядно удивило. Статья о прекращении дела за недоказанностью содержалась в Уголовном кодексе РСФСР советского периода. Со временем она переросла в злоупотребление, когда вместо оправдания человека, его освобождают от уголовной ответственности за недоказанностью. По этой причине в конце 70-х Пленум Верховного Суда СССР разъяснил, что недоказанность означает отсутствие состава преступления. В ныне действующем УПК РФ эту статью исключили. Получалось, что министр либо этого не знал, либо намекал на необходимость возвращения этой нормы закона.
Мне же сразу вспомнилась история трагической гибели в Подмосковье «пьяного» мальчика. С самого начала было очевидно, что пробы крови подделаны, но буквально в те же дни министр выступил в защиту судебно-медицинского эксперта и подчиненных, причастных к фальсификации доказательств. Дело виновницы ДТП, как говорят «спустили на тормозах», равно, как позже смехотворный приговор на судебно-медицинского эксперта. О злоупотреблении полицейских вообще промолчали, а таких защищали всегда. Однажды по телевиденью обсуждали факт жестокого избиения в милиции задержанного. Играя в объективность, ведущий предоставил слово начальнику подозреваемых. Тучный, неприятной внешности полковник, которых в народе прозвали «держимордами» вещал с экрана: «Все против моих ребят, но я лично этому не верю».
За время работы через мои руки прошли десятки материалов таких служебных расследований, в которых черное называли белым. Теле и радиожурналисты, близкие к властным структурам тут же придумали конспирологические версии о некой подрывной деятельности западных спецслужб, хотя причины случившегося крылись в другом.
В начале 90-х работа силовых структур была полностью дезорганизована. Профессионалов увольняли, а им на смену приходили преданные Ельцину и его команде дилетанты (начальник ГУВД Мурашов, начальник ФСБ по городу Москве и Московской области Севостьянов). Кадровая чехарда привела к дикому разгулу преступности. По всей стране, как грибы после дождя росли этнические преступные группировки и банды по территориальному признаку. Бизнесменов и бойцов ОПГ на различных «стрелках», прямо в центре городов и поселков расстреливали сотнями. Пятилетка пышных похорон сменилась аллеями «скорби» на престижных кладбищах. Нужно было срочно принимать меры и Ельцин неофициально разрешил оперативникам регионального управления по борьбе с организованной преступностью (РУБОП) лично или через их агентуру расправляться с лидерами ОПГ и ворами в законе. По России поползли разговоры о существовании тайной милицейской организации «Белая стрела»( дело начальника Смоленского РУБОПа Ломтикова и другие). Официально это отрицалось, но регулярная гибель авторитетов говорила сама за себя. Пышным цветом расцветал рэкет. За большие деньги бандиты стали брать под опеку (крышу) бизнесменов. Это быстро усвоили оперативники и предложили бизнесу сменить крышу, то есть на них самих. Услуги силовиков стоили от 25 тысяч долларов и выше в месяц. (Дела старших офицеров ФСБ Гайдукова, Литвиненко и других).
Доказывать вину главарей преступного мира было не просто, тем более, что они, как правило, в совершении преступления участия не принимали. Тогда им стали подбрасывать оружие и наркотики. Это значительно улучшало показатели в работе, но еще и помогало устранить лиц, неугодных спецслужбам. Адвокату, который активно защищал невиновных, в багажник автомашины подбросили героин. В пакете с наркотиком оказалась бирка, свидетельствующая о том, что он был предметом исследования в экспертном отделе милиции. Приговор 8(восемь) лет лишения свободы, который только через три года отменили. В другом случае судили мужчину за незаконное хранение оружия. Ржавый, но пригодный к стрельбе пистолет обнаружили за брючным ремнем спины. Подсудимому выше среднего роста, тучному и с большим животом мужчине адвокат предложил завести руки за спину. Он не мог этого сделать физически. И несмотря на это, без тени сомнений, судья вынесла обвинительный приговор.
Оперативники распоясались до того, что уверенные в полной безнаказанности, даже не утруждали себя соблюдением приличий. В конце 90-х ко мне обратился, как к адвокату молодой парень, который был телохранителем преступного авторитета Бориса Кувалды. Он был за рулем бронированного «Мерседеса», в котором находились Борис и грузинский вор в законе. Они везли к больной жене Кувалды врача, следовавшего за ними на автомашине «Жигули». На улице их блокировали несколько автомашин, из которых выбежали оперативники РУБОПа в гражданской одежде, ударами по Мерседесу вынудили открыть дверки и как говорили в те годы, уложили пассажиров «мордой в снег». Парень видел, как Бориса поставили, раздвинув ему ноги за багажником, и засунули в карман пиджака пачку сигарет с наркотиками. Телохранитель объяснил мне, что по их неписанным правилам, наркотики или оружие могли обнаружить только у него, и только он мог отправиться на тюремные нары. Его патрон не должен был быть замешан в совершении преступления. Тогда я от этого дела уклонился, но узнал, что Кувалду осудили.
Судьи штамповали приговоры без всякого угрызения совести, а проще переписывали в приговоре обвинительное заключение.
Играя в демократию, судей наделили правом дачи разрешения о наложении ареста на имущество, проведение обысков, избрание такой меры пресечения, как арест, и продление сроков содержания под стражей. Это сразу привело к тому, что материалов уголовного дела судьи не изучали, в их распоряжение следствие представляло выписки, заверенные подписями следователей. За принятое решение судьи не несли никакой ответственности, и ходатайства следователей рассматривали дежурные судьи, многие из которых, не мели никакого отношения к рассмотрению уголовных дел. До злоупотребления оставался один шаг.
В середине 90-х на всю страну гремели «подвиги» Свердловской ОПГ. Дошло до того, что они однажды обстреляли из гранатомета здание УВД. Руководство правоохранительных органов уральской столицы укрепили, а в Свердловск направили группу наиболее опытных оперативников центра. Им удалось изобличить и арестовать бригадира киллеров Курдюмова. Как, я полагаю, за очень и очень большие деньги, Курдюмова без ведома оперативников перевели для решения вопроса о продлении срока содержания под стражей в город Нижний Тагил. Судья, находившаяся на больничном, вышла в судебное заседание и изменила Курдюмову меру пресечения. С этого момента убийца бесследно исчез. Скандал прогремел на всю страну, судью уволили, но и только. Судьям последовали негласные указания не противодействовать правоохранительным органам в борьбе с преступностью. Они взяли под козырек.
Со временем безнаказанность оперативников и следователей переросла в систему и постепенно сформировалась преступная схема, по которой взятки снизу распределялись по вертикали до самого верха. В совершении преступлений вовлекалось все большее число работников милиции, многие из них жаловались мне, что за принятие угодных им решений они сами дают взятки помощникам прокуроров, а то и самим прокурорам.
Молодой лейтенант, только получивший юридическое образование был назначен на должность оперуполномоченного в низовом звене. Всю жизнь он мечтал о борьбе с преступностью и шел на работу по призванию. В первый же день по окончанию рабочего дня старший товарищ дал ему тысячу долларов со словами: «Это мы сегодня заработали». У парня дрожали руки, когда он с горечью говорил: «Если бы я отказался, то понимал, меня «съедят». Деньги я взял и с этого времени стал участником преступной команды. Так развеялись мои иллюзии. В другом случае, ко мне обратился майор подмосковного РУБОПа с просьбой через мои связи помочь ему поступить в адъюнктуру для защиты кандидатской диссертации. Когда я ответил, что для этого нужны всего лишь хорошие знания, майор с грустью сказал: « Отстали, Вы от жизни, с меня запросили такие деньги, которых у меня просто нет». Подобных примеров я могу приводить сотнями, но при этом постоянно слышать, что это редко проявляющиеся издержки, а в милиции (полиции) работает много замечательных и честных людей. Не совсем так.
Впервые систему взяточничества в МВД вскрыла в 80-е годы следственная группа под руководством Тельмана Гдляна и Николая Иванова, расследовавшая милицейско-партийное дело в Узбекистане. За сокрытие колоссальных хищений, которые совершались при заготовке и переработке хлопка, руководители милицейских и партийно-советских органов всех рангов получали огромные взятки, которые опять же распределялись по вертикали. В следственном изоляторе оказались начальники УВД ряда областей, бывшие и действующие министры внутренних дел и их заместители, первые секретари обкомов партии, высшие руководители партийных и советских органов в республике. Деньги, золото и бриллианты у них изымали килограммами. Среди сановных взяточников началась жуткая паника и некоторые из них, опасаясь сурового наказания, кончали жизнь самоубийством. Это и была действенная борьба с коррупцией. Отнести это к массовым репрессиям нельзя, потому что сотни людей, раскаявшихся в содеянном и способствовавших раскрытию преступлений, освобождались от уголовной ответственности. Ниточки потянулись в Москву к высшим должностным лицам государства, а Гдлян и Иванов стали называть свое дело «кремлевским». Это был явный перебор для властьимущих и мириться с этим они не пожелали. Используя ошибки Гдляна и Иванова, которые не слишком утруждали себя сбором доказательств, их для начала отстранили от расследования, а затем из прокуратуры уволили. Они чудом избежали уголовной ответственности. Следственную группу расформировали, а уголовное дело раздробили на части и ситуацию свели на нет. Как говорят, всех не пересажаешь, но можно было сделать должные выводы из того, что выяснилось. Урок не пошел впрок, и в последующие годы проблема возросла в разы.
Когда Путин был подробно проинформирован, во что превратились оперативники РУБОП, он принял решение о расформировании этого подразделения. Такое же решение было принято по одному из специальных подразделений ФСБ. Только это не помогло, и эстафету коллег приняли оперативники Госнаркоконтроля, которые ранее состояли на службе в милиции. И эту службу президент разогнал. Последовала неуклюжая попытка президента Медведева о реорганизации МВД. Медведева хватило только на переименовании милиции в полицию, и к сокращению штатов, где за бортом оказались те, кто такого наказания не заслуживали, но не устраивали начальство.
Положение дел могли бы поправить действительно независимые прокуроры и судьи, но при условии, что прокуроры надзирают за точным и неуклонным исполнением действующего законодательства, а судьи при любом, подчеркиваю при любом нарушении законодательства, не могут выносить обвинительные приговоры.
В октябре 2019 года предстоит очередной этап судебной реформы, который по моему убеждению ни к чему хорошему не приведет. Чиновники словно забыли народную мудрость «хорошо на бумаге, да забыли про овраги». Приведу всего лишь два примера. В Конституции Российской Федерации указана вполне демократическая норма о том, что все неустранимые сомнения толкуются в пользу обвиняемого. Авторы Конституции словно забыли, что слово неустранимые зависит от субъективной оценки того, кто эту норму использует. В жизни это происходит так, следователь проводит очную ставку, на которой каждый из сторон настаивает на своей позиции. Следователь, естественно придерживается обвинительной версии и указывает, что все сомнения по делу устранены. Дальше, еще хуже. В УПК РФ указали, что основанием для отмены или изменения приговора являются только существенные нарушения закона, если они могут повлиять на принятие судебного решения. Добавьте к этому, что дознаватель, следователь, прокурор, суд оценивают доказательства по делу по внутреннему убеждению и совести, чтобы понять с каким произволом часто приходится сталкиваться людям. Закон должен быть священной коровой, его нельзя нарушать существенным или несущественным образом. Как только этого принципа начнут придерживаться правоохранители, ситуация коренным образом улучшиться.
Я нисколько не сомневаюсь в том, что наркотики Ивану Голунову подбросили, и дело зашло очень далеко. Завершу свои выводы несколькими примерами.
В 2014 году адвокат П… мошенническим путем завладел деньгами в сумме 5(пять) миллионов евро бизнесмена Х…. Дабы не возвращать эту огромную сумму он обратился к старому другу полковнику подразделения по борьбе с организованной преступностью МВД России А… Тот вовлек в совершение преступления старших офицеров такого же подразделения ГУВД Москвы М… и А… Была задумана преступая комбинация для устранения бизнесмена. В совершение преступлений вовлекли знакомого адвоката бизнесмена К… После инсценировки разбойного нападения на К… швейцарские часы потерпевшего стоимостью 5(пять) миллионов рублей подбросили в квартиру бизнесмена. Не буду вдаваться в подробности этого дела, но меня потрясло то, что офицеры полиции такого ранга и адвокат без тени сомнения пытались упрятать на десять лет в места лишения свободы совершенно безвинного человека, естественно, совершая преступления за взятки. Адвокату дали возможность беспрепятственно скрыться во Франции. Старших офицеров арестовали. Было установлено, что они действовали неофициально, но с ведома руководства. И на следствии, и в суде они постоянно путались в показаниях о том, как разделили взятку в 3 (три) миллиона рублей, но явно скрывали должностных лиц, которые были с ними в доле. В награду А… и М… получили наказание соответственно 4 и 5 лет лишения свободы и в начале 2019 года были освобождены от наказания условно досрочно. Бизнесмену К …, разоблачившему махинаторов, за слишком длинный язык двадцатипятилетняя государственный обвинитель межрайонной прокуратуры запросила наказание в виде двенадцати лет лишения свободы. Суд осудил к девяти. Все процессуальные решения по этому делу принимали и утверждали руководители ГСУ СК РФ по городу Москве Дрыманов и его первый заместитель Никандров, они же контролировали прохождение дела в суде. В 2017-2018 годах они оба были арестованы и привлечены к уголовной ответственности за получение взяток от воров в законе. В отношении следователя Касаткина ограничились увольнением.
И пусть кто-то постарается меня убедить в том, что преступной системы взяточничества не существует, где, как говорят, рука руку моет. Упоминание об этом деле вы не найдете ни в одном СМИ, так что Ивану Голунову просто повезло.
Во время обыска у полковника центрального аппарата МВД РФ Захарченко обнаружили наличными свыше 9(девяти) миллиардов рублей. В СМИ сразу сообщили, что начальникам Захарченко объявили всего лишь неполное служебное соответствие. Это был откровенный сигнал полковнику держать язык за зубами, что он и сделал. Три года следствия так и не дали ответа о происхождении этих денег. Захарченко вменили в вину два эпизода получения взяток, по одному из которых суд его оправдал. Захарченко осудили к 13 (тринадцати) годам лишения свободы за смехотворный эпизод получения взятки в виде корпоративной карты обслуживания в ресторане. За такое преступление назначенное наказание было явно несоразмерным. Это означает, что когда утихнут страсти, в порядке надзора наказание снизят, а сам Захарченко через несколько лет окажется на свободе.
В середине 2000-х годов из центра для развития экономики Дагестана направлялись колоссальные денежные средства. В Махачкале они обналичивались и рейсовым самолетом нелегально возвращались в Москву миллиардами наличных, где раздавались в виде взяток. Этим и решили воспользоваться оперативники ОБЭП УВД на воздушном транспорте Московской области. По указанию одного из руководителей УВДТ четыре оперативника в аэропорту Домодедово похитили из очередной партии свыше сорока миллионов рублей и около миллиона иностранной валюты. Четверку арестовали, но они получили небольшие сроки наказания, и вышли условно досрочно. Их начальство срочно сбежало из России и вернулось, когда опасность миновала. Один из оперативников, заключив добровольное соглашение о сотрудничестве, сообщил о том, что неоднократно по указанию руководства возил на Лубянку сумки с валютой. От этих признаний его вынудили отказаться и взяточники вздохнули свободно. На вопрос, убрали ли их, хотя бы с занимаемых должностей, последовал ответ: « А за что?». Стоит ли удивляться тому, что через десяток лет у полковника центрального аппарата ФСБ России обнаружили наличными уже не девять, а 12(двенадцать ) миллиардов рублей.
Можно сколько угодно восхвалять подвиги работников спецслужб, которые действительно существуют, но закрывая глаза, на сложившуюся систему обогащения конкретных должностных лиц, проблему не устраняют, а лишь усугубляют ее в разы. В советские времена и следствие, и суды обязаны были выявлять причины и условия, способствующие совершению преступлений и принимать меры к их устранению. Реагировали на это путем вынесения представлений следователей и частных определений судов. За эти нарушения взыскивали достаточно строго. Неслучайно в ныне действующем уголовно-процессуальном законодательстве эти требования убрали. Фальсификация доказательств по уголовным делам и безнаказанность продолжают процветать.
Июль 2019 года